Венсан Кассель - родился 23 ноября 1966 года, Париж, Франция. Французский актёр. Снялся в фильмах - «Ненависть», «Доберман», «Жанна д’Арк», «Багровые реки», «Братство волка», «Двенадцать друзей Оушена», «Враг государства № 1», «Красавица и чудовище» и др.
Считаю, что месть — это естественное желание человека.
Лучше показать насилие на экране, чем увидеть его на улице.
Мне нравится играть до тех пор, пока меня к этому не принуждают.
Поверьте, в мире существует несколько вещей, ради которых стоит жить.
Наедине с собственным безумием надо всегда чувствовать себя комфортно.
Пока ты зависишь от собственной злости, ничего путного у тебя не выйдет.
Надо всегда хранить в себе ту ярость, которая была дана тебе при рождении.
Кино надо снимать так, чтобы после него не хотелось продолжить вечер в Макдональдсе.
Лучшие шутки — это шутки о страшных вещах. С их помощью людям проще пережить депрессии.
Мне нравятся безумцы. А еще больше мне нравятся безумцы, умеющие управлять своей судьбой.
Мне нравится, когда люди прокладывают свой маршрут. Где-то они встречаются, где-то расходятся.
Чего я никак не научусь понимать, так это почему люди делают те уродливые вещи, которые они делают.
Часть моей работы состоит в том, чтобы притворяться, будто весь этот блеск и великолепие мне нравятся.
Мне нравятся такие сценарии, где в каждой новой сцене я появляюсь с новой девчонкой или на новой машине.
Единственное, чего я не стану делать ни за что на свете — это сниматься голым по пояс в рекламе парфюмерии.
В своих фильмах американцы всегда дают мне роли подонков. Но я мщу им: делаю своих подонков круче, чем их герои.
Ты не можешь быть принцем все время. Нужно уметь сочетать в себе белое и черное, иначе женщина тебя пошлет куда подальше.
Я научился смотреть на любую религию как на полезную метафору, которая помогает что-то понять насчет человеческой природы.
Приближение старости странная штука: раз — и ты вдруг начинаешь понимать, какие вещи ты любишь на самом деле, а какие — нет.
Не хочу быть циничным, но для меня Канны — это, прежде всего, гламурное мероприятие. А во вторую очередь — огромный кинорынок.
Хороший фильм не сделать без большой затраты энергии, времени и мыслей. А чтобы снять плохой фильм… Таких людей и без меня хватает.
Сегодня мы берем культуру и сводим ее к какой-то одной вещи, смешиваем в одном флаконе, чтобы уже эта смесь дошла до следующего поколения.
Самая важная добродетель кинематографа, на мой взгляд, заключается в том, что это один из последних видов искусства, который все еще способен провоцировать людей.
Вообще-то я не люблю рассказывать про свою жизнь, но иногда я все же делаю это, и когда я делаю это, я понимаю: черт, вот этого-то как раз и не нужно было делать.
В молодости я не мог представить себе карьеру здесь, я уехал из Франции очень рано и отправился в Нью-Йорк, потому что не думал, что когда-нибудь смогу вписаться.
Меня никогда не беспокоила мысль о том, что я сын великого актера. Наоборот, это очень помогает. Пока отец был жив, у меня всегда был кто-то, с кем можно было поспорить.
По мне, сказки должны быть жутковатыми. Думаю, их придумали для того, чтобы вопреки желанию защитить детей от реальности понемногу показывать им жестокость этого мира через метафоры.
Помню, что когда обо мне впервые написали в английской прессе, это был страшный удар под дых. Потому что там меня представили, как «того француза, который дублирует у них Хью Гранта».
Я езжу на Каннский фестиваль продать фильм, пообщаться с иностранными журналистами и т.д. Я езжу туда работать, и часть работы — притворяться, будто весь этот блеск и великолепие мне нравятся.
Надо реально смотреть на вещи. У меня акцент, и потому мне дают роли иностранцев, носителей отрицательного заряда, зла. Пока в американском кино будет такой взгляд на мир, мне других ролей не играть.
Мой дом — это Париж, и я стопроцентный парижанин со всем плохим и хорошим, что из этого следует. Не думаю, что когда-нибудь я смогу уехать отсюда надолго. Мы, парижане, вообще редко покидаем свой город.
Когда мне было 17 лет, я поступил в цирковую школу. Но, слава богу, у меня хватило ума ее бросить. В противном случае, сегодня перед вами сидел бы клоун — злой, опасный и почти наверняка разочарованный.
Быть актером непросто. Если вы востребованы и у вас есть работа, все отлично — с вас сдувают пылинки, вы ездите в Россию представлять свои фильмы и т.д. Но если работы нет, непонятно, что делать. Ведь актер не умеет ничего, кроме лицедейства.
Если ты можешь делать кино, которое не щекочет ноздри, а бьет в нос, и если у тебя есть деньги для того, чтобы послать всех и снять свой фильм именно так, как ты хочешь, и если у тебя есть возможность позвать самых крутых актеров со всех стран мира — вот это и есть счастье.
Вообще-то я ненавижу, когда актеры идут в рекламу и начинают лезть из телевизора в каждый дом, предлагая купить какое-то дерьмо. Это противно. Но спросите меня, стал бы я делать что-то для Гуччи, и я первым делом скажу: сколько платят? Я актер, и это моя работа — сниматься за деньги.
