Афанасий Афанасьевич Фет - родился 23 ноября 1820 года, усадьба Новосёлки, Мценский уезд, Орловская губерния, Российская империя. Русский поэт-лирик, переводчик, мемуарист. Автор стихов - «Вечерние огни», «Талисман», «Старые письма», «Шёпот, робкое дыханье…» и др., мемуаров - «Мои воспоминания». Умер - 21 ноября 1892 года, Москва, Российская империя.
В нашем деле истинная чепуха и есть истинная правда.
Выбор религии народом всегда определяется его правителями.
Поэт — тот, кто в предмете видит то, чего без его помощи другой не увидит.
Художественное произведение, в котором есть смысл, для меня не существует.
Но если жизнь — базар крикливый Бога, то только смерть — его бессмертный храм.
Поэзия непременно требует новизны, и ничего для нее нет убийственней повторения.
Без чувства красоты — жизнь сводится на кормление гончих в душно-зловонной псарне.
Если спросить: как называются все страдания, все горести моей жизни, я отвечу: имя им — Фет.
Идеальный мир мой разрушен давно. Ищу хозяйку, с которой буду жить, не понимая друг друга.
Реальность песни заключается не в истине высказываемых мыслей, а в истине выражаемого чувства.
Два мира властвуют от века, два равноправных бытия: один объемлет человека, другой - душа и жизнь моя.
Теперь мечты о литературной деятельности проникли и заняли все мое существо, иначе бы мне пришлось худо.
Помню время и чувство, — что стихам не может быть конца, стоит только поболтать бутылку — и она взорвет пробку.
Художественные истины — имеют весьма мало — чтобы не сказать, не имеют ничего — общего с другими истинами.
Попробуйте воспеть изобретение пороха, компаса или лекцию о рефлексах, и вы убедитесь, что это даже немыслимо.
Этот несчастный гордиев узел любви, который чем более распутываю, все туже затягиваю, а разрубить мечом не имею духу и сил.
Есть люди, которым на роду написано быть глупцами: они делают глупости не только по собственному желанию, но и по воле судьбы.
Высокое и прекрасное — высоко и прекрасно не потому, что им увлекается поклонник, а по собственной неизменной природе.
Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик.
Если песня бьет по сердечной струне слушателя, то она истинна и права. В противном случае она ненужная парадная форма будничной мысли.
В своих переводах — я постоянно смотрю на себя как на ковер, по которому в новый язык въезжает триумфальная колесница оригинала, которого я улучшать — ни-ни.
Кто развернет мои стихи, увидит человека с помутившимися глазами, с безумными словами и пеной на устах бегущего по камням и терновникам в изорванном одеянии.
Тот, кто прочтет только несколько моих стихотворений, убедится, что мое наслаждение состоит в стремлении наперекор будничной логике и грамматике только из-за того, что за них держится общественное мнение.
Шопенгауэр — для меня не только последняя крупная философская ступень, это для меня откровение, возможный человеческий ответ на те умственные вопросы, которые сами собою возникают в душе каждого.
Насколько в деле свободных искусств я мало ценю разум в сравнении с бессознательным инстинктом, пружины которого для нас скрыты, настолько в практической жизни требую разумных оснований, подкрепляемых опытом.
Скорбь никак не могла вдохновить нас. Напротив, жизненные тяготы и заставляли нас в течение пятидесяти лет по временам отворачиваться от них и пробивать будничный лед, чтобы хотя на мгновение вздохнуть чистым и свободным воздухом поэзии.
