Альфредо Джеймс «Аль» Пачино - родился 25 апреля 1940 года, в Восточном Гарлеме, Нью-Йорк, США. Американский актёр театра и кино, режиссёр. Снялся в фильмах - "Крёстный отец", "Серпико", "Крёстный отец 2", "Лицо со шрамом", "Дик Трэйси", "Запах женщины", "Путь Карлито", "Донни Браско", "Адвокат дьявола", "Тринадцать друзей Оушена" и др.
Ключ к успеху – в желании. А оно постоянно горит во мне.
Обожаю оперу. Я даже работал в Карнеги-Холл... билетером.
Рождение детей — это лучшее, что случилось со мной в жизни.
Я актер, а не звезда. Звезды это люди, которые живут в Голливуде.
Никто никогда не просил меня играть Гамлета. Я не думаю, что я имею право на эту честь.
В браке я никогда не состоял. И навряд ли когда-нибудь буду. Мне не нравится сама идея.
Это правда, я косноязычен. Со мной нужно прожить 50 лет, чтоб начать осознавать, о чем я говорю.
В один прекрасный момент я понял, что работать мне нравится гораздо меньше, чем пить и курить.
Шекспир не нуждается ни в одном из нас, он переживет всех нас - уж поверьте. Это я вам гарантирую.
Любой актер хочет он того или нет становится чувственным атлетом. Это этого страдает личная жизнь.
Если вдруг я начну готовить, все завершится убийством. Серьезно. Я могу сыграть роль. Приготовить обед – нет.
Книги и пьесы помогли мне разобраться в самом себе и в окружающем мире, произошел какой-то сдвиг, я стал серьезнее.
Я точно знаю, что работать по нескольку часов без перерыва вредно и что эта позиция никогда не найдет отклик у продюсеров.
В один прекрасный момент я взялся учить актерскому мастерству знакомого. Боже, как это тяжело – задерживать энтузиазм учеников.
Театр больше похож на настоящую жизнь: свои достижения вы выносите на сцену и показываете в течение двух-трёх часов.
Моя реакция на окружающий мир – смущение. Только после того, как стал знаменит, мне пришлось обучаться преодолевать свою робость.
Хотя моя карьера начиналась в жанре стэнд-ап, я не люблю сниматься в комедиях, так как не желаю быть забавным по команде. Я не умею этого.
По правде говоря, было время, когда жизнь преступников казалась мне привлекательной. Но сейчас гораздо интереснее жизнь людей, живущих по закону.
Голливуд? Ребята, это не по мне. Я никогда не смогу там верно работать. Я очень закрытый человек. Моя кровь пропитана Нью-Йорком - это мой дом.
Часто мне было негде спать. Иногда я спал в театре, где мы играли, а иногда отправлялся ночевать к друзьям. Иногда эти друзья были женщинами. Это было неплохо.
Свое искусство актер по-настоящему может проявить только на сцене. Там я начинал и там впервые стал выражать свой внутренний мир, чего никогда бы не смог сделать сам по себе.
Мой меланхолический образ происходит от Корлеоне. Люди полностью отождествляют меня с ним. На улицах Нью-Йорка многие называют меня Майклом. Иногда я думаю, что им и являюсь.
Когда одно произведение закончено и выставлено на всеобщее обозрение, художник забывает про него и вновь запирается в мастерской. Так и я, закончив один фильм, сразу начинаю думать о следующем проекте.
Моей главной проблемой было то, что я пытался ехать сразу по двум рельсовым путям. От этого некоторые мои работы пострадали. Мне очень жаль, что я не смог в обоих видах искусства проявить себя с лучших сторон.
Если б я умел писать, я бы ни стал заниматься ничем другим. Как то я писал письмо даме, в которую был очень влюблен. Это была какая-то пытка! Когда я поглядел на часы – прошло 5 часов! То письмо я так и не отослал.
Мне повезло, что я был принят на эту роль («Крёстный отец»). Моя кандидатура была очень сомнительной. Я постоянно думал, что меня уволят. Затем же успех фильма сокрушил меня. Но сейчас я смотрю на это как на особенный феномен, случившийся со мной.
Актёрская студия очень много значила в моей жизни. Невозможно передать словами Ли Страсбергу всего того, чего он действительно заслуживает. Вместе с Чарли, этот человек сделал меня таким какой я есть. Это было замечательным, поворотным моментом моей жизни. Это заставило меня бросить все раздумья о других путях карьеры и посвятить себя актёрству.
О том, что такое остаться без гроша, я узнал от актера Чарлза Лафтона. В один прекрасный момент я повстречал его у порога школы актерского мастерства в Гринвич-Виллидж. Мы ранее никогда не общались, а здесь он подошел ко мне и спросил: «У тебя нет бакса? Мне необходимо, чтоб домой отсюда доехать». Я отдал ему два бакса. Мы побеседовали. Он произнес, что безденежье дает определенную свободу. Однако я не поверил.
